Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.

Расширенный поиск  

Новости:

Автор Тема: Генерал Хорват  (Прочитано 10886 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Landser

  • Модератор
  • Старейшина форума
  • *****
  • Отзывы +374/-0
  • Сообщений: 10 620
  • Наши дети - наше будущее
    • Просмотр профиля
Генерал Хорват
« : Апрель 04, 2009, 14:46:48 »



Дмитрий Леонидович Хорват родился 25 июля 1859 г. в г. Кременчуге Полтавской губернии в семье военного. Хорваты— служилый дворянский род. Окончив военно-инженерное училище (1878 г.), Хорват в составе лейб-гвардии саперного батальона участвовал в русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Затем Дмитрий Леонидович был слушателем Николаевской военно-инженерной академии, по окончании которой в 1885 г. получил направление на строительство Закаспийской железной дороги. Начав с должности десятника, он за десять лет сделал стремительную карьеру: в 1895 г. стал начальником строительства Уссурийской железной дороги. Позже возглавил Среднеазиатскую (Ташкентскую) железную дорогу, а в 1902 г. назначен управляющим строившейся тогда Китайско-Восточной железной дорогой. В этой должности Хорват работал до ноября 1920 года, проявив незаурядные организаторские и административные способности. Фактически все эти годы он был как бы неофициальным наместником России в Маньчжурии. В его ведении находилось не только управление таким колоссальным предприятием, как КВЖД, но и организация всех сторон жизни многотысячного российского населения полосы отчуждения дороги и ее центра — г. Харбина, который при нем превратился в крупнейший железнодорожный промышленный и торговый центр Северо-Восточного Китая. В большинстве работ по истории КВЖД и Харбина, как правило, содержатся весьма высокие оценки административной деятельности Хорвата и его роли в организации всех сторон жизни российской колонии в Маньчжурии.

Революции 1917 г. не могли не сказаться как на жизни российских подданных в Маньчжурии, так и на судьбе самого Хорвата. После Февральской революции генерал был назначен Комиссаром Временного правительства на КВЖД. Как и по всей России, серьезные социальные конфликты возникли и на КВЖД.

Являясь убежденным монархистом, Хорват не принял и не мог принять идей социалистической революции. Попытки установить на КВЖД советскую власть (в частности, деятельность Совета депутатов г. Харбина под руководством М.Н. Рютина — участника будущей антисталинской оппозиции) генерал встретил в штыки. Убедившись, что подавить революционные выступления солдат и рабочих КВЖД собственными силами не удастся, Хорват призвал в декабре 1917 г. китайские войска для охраны дороги от «большевизированных рабочих и солдат». Надо отметить, что этот, как и многие последующие его шаги, неоднозначно оценивается в эмигрантских публикациях. Так, ряд авторов обвиняет Хорвата за обращение к китайским властям, считая, что это нанесло «удар по русскому престижу в Маньчжурии». Другие эмигрантские публицисты объясняют действия генерала патриотическими побуждениями, желанием сохранить работоспособность дороги и защитить русских служащих и население.

В борьбе с революцией Хорват опирался на различные антибольшевистские организации и многочисленные военные формирования. Характеризуя расстановку политических сил на Дальнем Востоке в 1918–1919 гг., эсеровская «Воля России» относила Хорвата и его сторонников к крайне правому крылу, социальной базой которого являлись крупные царские чиновники, богатые домовладельцы и предприниматели. Сам генерал, по мнению одного из его ближайших друзей, чувствовал «органическое отвращение к резким политическим переменам, к так называемым радикальным реформам». В феврале 1918 г. представителями крупной русской буржуазии на Дальнем Востоке был создан Дальневосточный комитет активной защиты родины и Учредительного собрания, при котором Хорват организовал специальный военный отряд. В Маньчжурии появились также сводный пехотный полк полковника Маковкина, конно-егерский полк Враштиля и конный отряд полковника Орлова. Для руководства этими подразделениями был создан штаб российских войск, начальником которого (а позже и Главноначальствующим в полосе отчуждения КВЖД) Хорват назначил генерала от кавалерии М.М. Плешкова.

На эти силы и опирался Хорват во время одного из самых ярких моментов своей жизни: 10 июля 1918 г. на станции Гродеково он провозгласил себя временным «Верховным правителем России». Целью сформированного им правительства было объявлено «восстановление национальной, верховной государственной власти» в стране.
Записан

Landser

  • Модератор
  • Старейшина форума
  • *****
  • Отзывы +374/-0
  • Сообщений: 10 620
  • Наши дети - наше будущее
    • Просмотр профиля
Re: Генерал Хорват
« Ответ #1 : Апрель 04, 2009, 14:47:47 »


Претензии управляющего дорогой на высшую государственную власть в России также вызвали самые различные оценки в эмигрантских публикациях. Так, авторы, близкие к лагерю Хорвата, объясняют подобные действия генерала — «осторожного и деликатного по натуре» — сильнейшим давлением на него со стороны различных общественных организаций Сибири и Дальнего Востока, а также «советами представителей дружественных держав». Более того, по их мнению, другой кандидатуры, способной возглавить Белое движение, не было ни в Харбине, ни во Владивостоке. Писатель Вл. Максимов, наоборот, утверждает, что Хорват вовсе не претендовал на власть, а был одним из сторонников провозглашения «верховным правителем» Колчака. Н.Лидин считает, что Хорват не только «по складу своего характера, индивидуальным данным не подходил на амплуа вождя», но и к самой белой идее («пока народ болен большевизмом») относился скептически.

Однако с подобными объяснениями мотивов поступков генерала Хорвата согласиться трудно, факты свидетельствуют об обратном. Почти полгода после провозглашения себя «верховным правителем» России Хорват боролся за власть с другими претендентами («Временным правительством автономной Сибири» П.Я. Дербера и Общесибирским (Томским) правительством). Окружение Хорвата организовало широкую кампанию для агитации за кандидатуру управляющего КВЖД. Так, в октябре 1918 г. редактор «Сибирской жизни» А.В. Андрианов устроил пропагандистскую поездку по транссибирской магистрали особой делегации дальневосточных «несоциалистических партий» в поддержку Хорвата.

Борьба за власть кончилась поражением Хорвата, и 14 ноября 1918 г. он сложил с себя звание «Временного правителя», оставшись Верховным уполномоченным на Дальнем Востоке от Временного Всероссийского правительства (образованного на Уфимском государственном совещании в сентябре 1918 г.). Это правительство было свергнуто адмиралом Колчаком, также провозгласившим себя «верховным правителем России» (17–18 ноября 1918 г.). Оценивая «участие» генерала в борьбе за верховную власть в России в этот период, нельзя не учитывать определенных честолюбивых устремлений Хорвата (поведение которого, впрочем, типично для многих представителей высшей царской администрации), не устоявшего перед соблазном возглавить очередное «всероссийское правительство», каким бы эфемерным оно ни было.

До августа 1918 г. Хорват находился во Владивостоке, затем вернулся в Харбин в качестве Верховного уполномоченного на Дальнем Востоке — теперь уже от Омского правительства Колчака. Во время пребывания на станции Гродеково и во Владивостоке (с июля 1918 по август 1919 года) Хорват и его правительство не получили поддержки со стороны местного населения, особенно крестьян. Его социальной базой были только чиновные и торгово-промышленные круги Харбина и линии КВЖД, богатые домовладельцы. Вернувшись в Харбин, Хорват не прекращает борьбы с большевиками. По его распоряжению члены Главного исполнительного комитета железнодорожных служащих (ГЛИКа) были высланы из Маньчжурии. На линии КВЖД существовали также легальные профсоюзы рабочих и служащих дороги и Конференция общественных организаций, где преобладали коммунисты. В марте 1920 года ими была организована мощная политическая забастовка с требованиями отставки Хорвата и перехода управления дорогой в руки большевистских органов. Забастовка была подавлена военной силой, но Хорват был вынужден уйти. Последние месяцы пребывания генерала у власти были осложнены не только войной с большевиками, но и необходимостью противостоять «соратникам» по борьбе с советской властью. Атаман Г.М. Семенов, создавший Читинское правительство после падения Колчака, стремился подчинить себе полосу отчуждения КВЖД и вел переговоры с китайскими властями об устранении с дороги «ставленника Колчака» — Хорвата. Затем, в том же 1920 г., управление дорогой перешло к китайской администрации, а русские декретом президента Китайской республики от 23 сентября 1920 г. были лишены прав экстерриториальности. В полосе отчуждения КВЖД был создан Особый район восточных провинций с китайскими административными и судебными учреждениями в Харбине. Все эти обстоятельства лишили Хорвата прежнего положения главы КВЖД; с ноября 1920 г. он всего лишь «Высокий советник правления общества КВЖД». Более того, китайские власти порекомендовали ему уехать «отдохнуть и прочно обосноваться» в Пекине, где он и прожил безвыездно до самой смерти. Смещение Хорвата, как отмечает Г.В.Мелихов, было вызвано и тем обстоятельством, что китайские верхи не хотели больше того, чтобы дорога возглавлялась крупной политической фигурой, а тем паче деятелем такого государственного масштаба, как генерал Хорват, который долгое время был символом центральной всероссийской власти.
Записан

Landser

  • Модератор
  • Старейшина форума
  • *****
  • Отзывы +374/-0
  • Сообщений: 10 620
  • Наши дети - наше будущее
    • Просмотр профиля
Re: Генерал Хорват
« Ответ #2 : Апрель 04, 2009, 14:48:16 »


Так начался последний и самый горький период жизни Дмитрия Леонидовича— эмигрантский. В двадцатые годы Хорват по-прежнему стремился играть активную политическую роль, теперь уже в жизни дальневосточной российской эмиграции. По сути, он становится одним из лидеров русских эмигрантов в Китае (наряду с атаманом Семеновым и др.).

Как и для западноевропейской эмиграции, для политических и общественных организаций «русского Китая» характерны серьезные политические разногласия, острая борьба за лидерство, постоянные взаимные обвинения. В то же время дальневосточной эмиграции присущи свои характерные особенности, одной из которых является ее особая активность в попытках продолжать вооруженную борьбу с Советской властью. Именно отсюда (с территории Маньчжурии) белогвардейские военные формирования осуществляли вооруженные нападения на советскую территорию, организовывали постоянные провокации против советских учреждений в Шанхае, Харбине, Пекине, Тяньцзине и на линии КВЖД. Здесь существовали отделения всех военных организаций Русского зарубежья, имевшие центры в Западной Европе. Так, Российский общевоинский союз (РОВС) создал на Дальнем Востоке свой отдел (его возглавлял сначала генерал М.В. Ханжин, затем М.К. Дитерихс). В Харбине и Шанхае были созданы казачьи союзы, имевшие отделения во многих городах Китая и провозгласившие целью «революционную борьбу с советской властью за новый государственный демократический строй».

Еще одной особенностью дальневосточной эмиграции была предпринятая ею попытка объединить все белоэмигрантские организации под общим началом. Ведущую роль в этом процессе играл Д.Л. Хорват, опиравшийся на поддержку многих организаций Дальнего Востока, — Казачьего союза и Комитета защиты прав и интересов, русских в Шанхае, Восточного казачьего союза и Русского национального объединения в Харбине и др.17. Особенно активно велась кампания за объединение российских эмигрантов под началом Хорвата в 1926–1928 гг. Надо отметить, что Дмитрий Леонидович отличался незаурядными дипломатическими способностями, что позволяло ему не только успешно лавировать между соперничающими эмигрантскими группировками, но и привлечь на свою сторону китайские власти и дипломатический корпус. Так, китайское правительство, ведя переговоры с Хорватом о необходимости объединения всех русских эмигрантов на Дальнем Востоке, предложило свое посредничество (через китайского посла в Париже) в налаживании отношений с Великим князем Николаем Николаевичем.

Как известно, в эмигрантских монархических кругах шла острая борьба двух течений — между сторонниками Великого князя Николая Николаевича и Великого князя Кирилла Владимировича. Большая часть дальневосточной эмиграции ориентировалась на первого, хотя имелись и немногочисленные «кирилловцы». Поэтому окружение Хорвата придавало большое значение официальному признанию генерала главой дальневосточной эмиграции со стороны Великого князя Николая Николаевича. По этому поводу велась активная переписка руководителей дальневосточных эмигрантских организаций с Парижем: представителями крупнейших западно-европейских эмигрантских объединений и окружением Великого князя Николая Николаевича. Эта деятельность скоро дала свои результаты: уже в начале 1927 г. Великий князь Николай Николаевич назначил Хорвата официальным главой российской дальневосточной эмиграции и поручил ему «ведение переговоров с китайским правительством и находящимися в Пекине представителями иностранных государств по вопросам государственного порядка первостепенной важности, связанным с возможностью организации в пределах Дальнего Востока реальной борьбы за освобождение нашей многострадальной Родины от ига Советской власти». Признание Хорвата Николаем Николаевичем привлекло на его сторону часть колеблющейся эмигрантской массы, поэтому окружение Дмитрия Леонидовича решило провести в 1928 году общий съезд представителей всех русских организаций Дальнего Востока — с целью полного их объединения под флагом борьбы с Советской властью. Для этого было решено собрать деньги «путем добровольного самообложения всех имеющихся средств или заработков членов организаций» и передать их в пользу Хорвата. Однако из-за различных материальных сложностей и политических разногласий съезд в это время так и не собрался. Полного признания от дальневосточного зарубежья Д.Л. Хорвату получить не удалось. С одной стороны, часть эмиграции, прежде всего население бывшей полосы отчуждения КВЖД, поддерживала бывшего управляющего КВЖД, считая «ставку на генерала Хорвата едва ли не последней». С другой стороны, серьезным конкурентом в борьбе за роль главы эмиграции на Дальнем Востоке выступал атаман Семенов: враждебные отношения между ними, начавшиеся еще в период Гражданской войны, со временем только обострились. Против кандидатуры Хорвата на роль «объединителя» выступил и его бывший подчиненный по КВЖД, начальник Земельного отдела Н.Л. Гондатти, опиравшийся на Русское национальное патриотическое объединение и имевший солидную поддержку в Харбине.

Вторая попытка объединения дальневосточной эмиграции была более успешной. В сентябре 1930 г. в Пекине было созвано Дальневосточное совещание, которое провозгласило создание Дальневосточного объединения эмиграции и утвердило 16 сентября «Положение о Дальневосточном объединении эмиграции». Деятельность новой эмигрантской организации включала два направления. Первое, официально объявленное, сводилось к «объединению Русских эмигрантов, не приемлющих советской власти, в целях защиты их прав и интересов, улучшения материального и правового положения, сохранению и поддержанию среди эмиграции основ Русской культуры и Русской Национальной идеологии». Вторым направлением была «подготовка борьбы за освобождение нашей Родины от власти коммунистов». Главой Русской эмиграции на Дальнем Востоке был утвержден Д.Л. Хорват, как ранее назначенный Великим князем Николаем Николевичем.

Для осуществления работы на местах Хорват назначил уполномоченных, а для выполнения специальных заданий — особоуполномоченных. Представители Хорвата имелись во всех городах Китая, где жили белые русские, — в Шанхае, Тяньцзине, Харбине, Циндао, Мукдене, Чанчуне, во всех населенных пунктах по линии КВЖД, даже на о. Ява (настоятель Русской Православной церкви отец Николай Щербович-Вечер). Более того, Хорват даже назначил представителя «для сосредоточения в руках антибольшевистской работы в Якутской области» — якута Д.П. Винокурова.

Дальневосточное совещание пришло к необходимости создать Всезарубежноеобъединение русской эмиграции и центральный орган для руководства им. Уже 24 сентября 1930 г. Д.Л. Хорват обратился ко всем значительным эмигрантским организациям в Европе и США с этой инициативой. Однако поддержки предложение генерала не получило. Заместитель председателя Русского национального комитета в Париже М.М. Федоров в декабре 1930 года сообщил Д.Л. Хорвату, что «претворение в жизнь в Европе решения Дальневосточного совещания сейчас невозможно». Объясняя невозможность создания единого объединения на Дальнем Востоке отсутствием в регионе «видных лидеров левых течений», Федоров обвинил «левых в Европе» — П.Н. Милюкова, А.Ф. Керенского, П.Д. Авксентьева — в стремлении сохранить «водораздел между национальной частью эмиграции и левой общественностью».

В первое время после объединения Хорват развернул бурную деятельность. Так, в качестве главы дальневосточной эмиграции он обратился в Лигу Наций, Международную Лигу борьбы с III Интернационалом, к дипломатическому корпусу в Пекине и китайскому правительству с просьбой потребовать от советских властей освобождения «всех насильственно увезенных русских из Маньчжурии» во время конфликта 1929 г. Результата его обращения не имели. Весной 1931 г. дипломатический корпус дал Хорвату официальный ответ, подписанный датским посланником Г.Кауффманном, в котором содержался отказ «решать вопрос о судьбе около 400 русских эмигрантов, проживавших на ст. Маньчжурия, Чжалайнор и в г. Хайлар и насильно увезенных на территорию СССР». В этом же году Хорват призвал всю русскую эмиграцию в Китае «не продавать и не покупать товары советского производства… так как на них — кровь русского народа».

Тем не менее конкретных практических результатов деятельность Дальневосточного объединения по сути не дала. Судя по всему, объединение произошло формально. Когда в январе 1932 г. в Мукдене было вновь создано Русское общество в Маньчжурии и Монголии, Хорват выразил крайнее недовольство этим фактом, так как в руководстве этой организации преобладали сторонники Великого князя Кирилла Владимировича и атамана Семенова.

Можно привести и другие доказательства нежизнеспособности Дальневосточного объединения эмиграции. Так, сразу после совещания в Пекине в конце сентября 1930 г. в Маньчжурию приехал начальник дальневосточного отдела РОВС М.К. Дитерихс. По мнению советского консула в Харбине Б.Н. Мельникова, задача генерала заключалась в установлении регулярной связи с белыми отрядами на Западной линии КВЖД (А.И. Пешкова, И.И. Зыкова и др.); создании новых отрядов для направления на смежные территории СССР, сборе денег (в частности, через митрополита Мефодия и духовенство)28. Дитерихс посетил Харбин, Мукден и Чанчунь, всюду провел совещания и личные встречи с видными военными руководителями эмиграции в Северо-Восточном Китае, которым он предложил разграничение и переподчинение белых организаций: военных —РОВС, гражданских — Хорвату. Подобные действия военных руководителей организации сводили на нет только что достигнутое (в основном благодаря усилиям Д.Л. Хорвата) объединение. В Харбине после отъезда Дитерихса возникла вражда между В.И. Колокольниковым (Беженский комитет) и представителями РОВС (А.Г. Сычев, И.Ф. Шильников), а также близким к РОВС издателем газеты «Русское слово» А.И. Коробовым. В письме к Хорвату от 21 октября 1930 г. Колокольников в весьма резких выражениях отзывался о приезде Дитерихса в Харбин и назвал деятельность «Дитерихса и Обще-Воинского Союза вредной для эмиграции и предательской… по отношению Дальневосточного объединения эмиграции».

После провозглашения Маньчжоу-го в марте 1932 г. русская эмиграция была поставлена под жесткий контроль японских властей, которые создавали новые эмигрантские объединения, полностью подчиняя жизнь белых русских в Маньчжурии собственным задачам. Так Дальневосточное объединение эмиграции, единственное объединение во всем Русском зарубежье, тихо сошло с исторической сцены. Но это не означало, что определенные круги белой эмиграции, и Д.Л. Хорват в том числе, отказались от своей главной цели — освобождения России от власти большевиков.

Еще в период ухудшения советско-китайских отношений и конфликта на КВЖД в 1929 г. Хорват откровенно говорил, что связывает эти события с началом краха СССР. Уже в январе 1929 г. «Русское слово», «Заря» и другие издания опубликовали ряд обращений Д.Л. Хорвата к эмигрантским организациям Дальнего Востока с прямыми призывами к борьбе «до победного конца над большевиками и освобождения нашей родины от коммунистической власти». В эмигрантских кругах широко обсуждалась возможность претворения в жизнь теории областничества. Так, считалось возможным образование Сибирского государства от Тихого океана до Урала включительно: более реальным представлялось освобождение России под лозунгом «через Свободную Сибирь в Свободную Россию», чем прежнее «стремление в Москву». Сразу после захвата КВЖД китайцами белые пошли работать на дорогу, чем, по мнению Хорвата, оказали «ценную и незаменимую поддержку китайским властям: без помощи эмиграции КВЖД прекратила бы свои действия в первые дни». Активизация антисоветской эмигрантской деятельности в 1929 г. привела к созданию опорных баз белых военных формирований вдоль советско-китайской границы, в том числе и в Трехречье. Трехречье — приграничный район Китая, расположенный в бассейне трех притоков реки Аргунь: Ганьхэ, Дербул и Хаул. Первые русские хутора появились здесь в 1895–1900 годы, когда забайкальские казаки стали перегонять сюда свои стада на летние пастбища. После 1922 г. сюда потянулись казаки из разбитых белых армий, в 1925–1926 гг. — русские эмигранты, уволенные с КВЖД. По разным данным, население Трехречья составляло от 7 до 25 тысяч человек. Отсюда, как и из других приграничных районов, белые отряды совершали рейды вглубь СССР, нападения на советские деревни, постоянные обстрелы с китайской территории. Поэтому в конце августа — в сентябре 1929 г. Красная Армия совершила несколько рейдов в Трехречье для подавления очагов вооруженной борьбы белых с территории Китая. По данным эмигрантской печати, около 150 человек было убито35. В связи с этими трагическими событиями эмигрантская пресса помещала возмущенные статьи с призывами к правительствам всех великих держав «ознакомиться с ужасным положением Трехречья». В советской же прессе тех лет вообще нет никаких сообщений по этому поводу.

В этой ситуации интерес вызывает реакция западноевропейского зарубежья России. Прежде всего, надо отметить множество упреков и даже прямых обвинений в адрес руководства дальневосточной русской колонии по поводу действий эмиграции в период конфликта. Так, А.Ф. Керенский в «Днях» поместил ряд статей, в которых обвинял Хорвата и его окружение в том, что прожив в Маньчжурии и Пекине целые десятилетия, «они не имели права не знать состояния военной и дипломатической мощи Китая». Он подчеркивал, что белые русские не должны были поддерживать китайцев ни в захвате КВЖД, ни в военном столкновении с СССР. Более того, «белые вожди» сделали из жителей Трехречья «жертв для чекистов». Керенский считал, что нужно вынести урок из трагедии в Трехречье: «Навсегда отказаться от расчета на иностранные штыки и все силы отдать на внутреннюю, русскую борьбу за освобождение».

Хорват — как один из признанных лидеров белой эмиграции на Дальнем Востоке — получал упреки и другого рода. Его обвиняли в повторении старых ошибок времен Колчака и Деникина, организации одних только кавалерийских рейдов на территорию СССР в духе атамана Мамонтова. По мнению активного деятеля западноевропейской эмиграции Владиславлева, «эти рейды… подлили только масла в огонь, оживили старую ненависть к “барам-белогвардейцам” и вместо победоносного похода на Иркутск и далее, который всколыхнул бы всю Россию, получилось — Трехречье». В ответ бывший управляющий КВЖД вынужден был оправдываться: белые партизанские отряды были небольшими по численности и плохо вооружены, более того, они «должны были свернуться и бездействовать, где-либо укрываясь, или же, спрятав оружие, перебраться на китайскую территорию». Таким образом, вина за трагедию в Трехречье и срыв возможности широкого антисоветского движения многими видными деятелями европейской эмиграции возлагалась на лидеров дальневосточной колонии, и прежде всего — на Д.Л. Хорвата. Последние, в свою очередь, обвиняли во всем китайские власти: за чрезмерные надежды китайцев на помощь западных стран, США и Японии; за отказ помочь в вооружении белых военных отрядов и т.п.

Надо признать, что участие белых на стороне Китая в конфликте 1929 г. было трагической ошибкой, приведшей к бессмысленным жертвам. Это понимали и многие эмигранты. Письмо А.Шилкова из Харбина в редакцию газеты «Дни» полно горьких размышлений о судьбе «отрядов из смелых и рвущихся в Россию людей, которые там или гибли, или рассыпались при столкновении с красными».

Оккупация Японией Маньчжурии и создание марионеточного государства Маньчжоу-го получили в среде Российского зарубежья неоднозначную оценку. Положительные эмоции по этому поводу были достаточно сильны в определенных кругах дальневосточной русской эмиграции. Лидеры — Д.Л. Хорват, Г.М. Семенов, М.К. Дитерихс — выразили поддержку и одобрение действиям японского правительства. Вскоре Хорват был назначен советником японских властей в Маньчжурии. Если учесть, что Хорват считал главной задачей всеми мерами и средствами свергнуть Советскую власть, а его контакты с японским командованием прослеживаются еще с 1918 г., то возможность его позднейшего сотрудничества с японцами вполне реальна, тем более что в годы существования Маньчжоу-го жизнь и деятельность белой эмиграции очень жестко контролировалась японской администрацией. Правда, самих японцев не очень устраивала фигура Д.Л. Хорвата как главы российской эмиграции в Китае. Как вспоминает И.И. Серебренников, автор известных дневников, запечатлевших трагическую жизнь российской эмиграции в Китае, в 1933 г. «японцы начали травить генерала Хорвата, приписывая ему явно несуразные намерения и действия». Японцы предприняли неудачную попытку объединить российскую эмиграцию в Китае вокруг атамана Г.М. Семенова. В 1935 г. японские власти в Маньчжурии дали указание всем эмигрантским печатным органам публиковать материалы информационного и мемуарного характера о старом друге японцев атамане Семенове как «общеэмигрантском Дальневосточном вожде».

В последние годы жизни Д.Л. Хорват отошел от активной политической деятельности. Он жил в окружении семьи и ближайших друзей, причем ему был даже запрещен выезд из Пекина в «близкий и родной его сердцу» Харбин.
Умер Д.Л. Хорват 16 мая 1937 г. в Пекине.
Записан

Landser

  • Модератор
  • Старейшина форума
  • *****
  • Отзывы +374/-0
  • Сообщений: 10 620
  • Наши дети - наше будущее
    • Просмотр профиля
Боны КВЖД
« Ответ #3 : Апрель 04, 2009, 14:50:06 »

Каталог бон КВЖД
http://www.fox-notes.ru/china/china_kvjd.htm

В каталоге Кардакова указана бона в 50 рублей, существование которой не подтверждено и противоречит сведениям Погребецкого.
Записан

Fox Notes

  • Администратор
  • Старейшина форума
  • *****
  • Отзывы +577/-1
  • Сообщений: 15 143
    • Просмотр профиля
    • Fox Notes
Re: Генерал Хорват
« Ответ #4 : Май 20, 2013, 21:11:59 »

Гимназия имени г-л Д.Л. Хорвата
Общество распространения просвещения в среде служащих КВЖД

Лотерея



Записан

Dimich

  • Ветеран
  • *****
  • Отзывы +102/-0
  • Сообщений: 2 363
  • Наше дело правое!!!
    • Просмотр профиля
Re: Генерал Хорват
« Ответ #5 : Август 06, 2018, 07:57:48 »

Статья известного петербургского историка М.В. Ходякова "Китайско-Восточная железная дорога и эмиссия бон Русско-Азиатского
банка в 1918–1919 гг." Доступна по ссылке
Записан
Ищите и найдете!!!

AlterRub

  • Ветеран
  • *****
  • Отзывы +422/-0
  • Сообщений: 2 001
    • Просмотр профиля
Re: Генерал Хорват
« Ответ #6 : Август 06, 2018, 17:09:16 »

Спасибо Дмитрий.
Тот факт, что хорватки в немалом количестве остались у населения и не были обменены
на какие-либо "твердые" деньги, в доказательствах не нуждается. Данный выпуск является
одним из самых массовых в предложении, особенно мелкие номиналы.
Однако до сих пор, насколько я знаю, документального объяснения этому не было.
У Погребецкого, писавшего "по горячим следам", трудно понять: то ли держатели их не
сдавали, то ли банк не принимал. В статье Ходякова впервые, как мне кажется, дается
четкий ответ: в 1920 году КВЖД неожиданно для населения отказалась принимать боны
Русско-Азиатского банка.
Записан