А теперь давайте подытожим.
И начнем разбираться от обратного, с версии – ФК.
Наибольший бум появления ФК приходится на годы наибольшего спроса на боны (период после выхода каталога Кардакова, в который попали боны, о которых мы ведем речь, брать не будем). Таковыми являются 20-е и, может быть, начало 30-х, когда коллекционирование было массовым, и когда обмен и продажа бон были возможны и с зарубежными контрагентами по хобби. Предвоенные, военные и послевоенные к такой категории, наверно, относить не следует. Увеличением благосостояния началось по окончании послевоенного восстановления. Попадает ли этот период до момента создания каталога Кардакова?
И так:
процитирую себя:
... у коллекционера реально могла оказаться пачка этих чистых бланков. Гербовые марки были доступны, т.к… были в обороте, как почтовые марки. Имея в своем распоряжении вышеперечисленные атрибуты, фальсификатор сообразил, куда можно применить никому не нужные бланки. Наклеив на кучу чистых бланков марки, получил заготовки без печати.
Если бланки (чистые листы бумаги с типографским текстом) могли попасть к кому-то, скажем так, без понесенных материальных затрат или если он и купил их, то за не большие деньги. Что же касается гербовых марок (не гашенных), которые необходимы были для наклеивания, ему в любом случае нужно было купить (по цене номинала, а в последствии по курсу /если речь о 20-х годах/).
Если брать цены по каталогу Чучина, в те годы боны с гербовой маркой достоинством в 1 и 2 рубля с печатью ценились в два раза выше номинала марки, а бона в 5руб.с печатью – ниже номинала. Бланки, естественно, всегда были на порядок дешевле. Так был ли смысл фальсификатору изготавливать бланки??
Что касается двухрублевой боны с двумя марками, здесь чуть сложнее. Да, говорят, у дураков мысли сходятся, и фальсификатор в то время вполне мог рассуждать так же как я сегодня:
…В связи с тем, что запас гербовых марок достоинством в 2рубля был не большим, то естественно раньше других иссяк. В поисках выхода из этого положения, наверно кто-то предложил использовать марки двух номиналов, дающих в сумме – 2рубля ( контрольные марки такого достоинства не выпускали). Но видимо эта инициатива не была поддержана и эти пробные экземпляры (заготовки) так и остались невыпущенные. Либо возможно, как вариант, что эти заготовки были сделаны накануне отмены изготовления этих знаков. Тогда этим можно объяснить и существование других номиналов без печати (так называемые бланки)…
Сделав для себя такое открытие, фальсификатор приходит к мысли, что на этом можно заработать. А с учетом, что ее можно преподнести как «бона Уникальная» (это если он сделал их не больше пяти-шести штук), то и продать их можно будет подороже (хоть и в бланках), чем обычные бланковые, каким-нибудь начинающим бонистам. Заработок в любом случае не большой, а риск при этом наткнуться на знающего бониста и впоследствии попасть на «черную доску» - приговор конечно не смертельный, но угрожающий авторитету бониста-торговца. Допустим все же, что он изготовил, и ему удалось без эксцессов несколько десятков реализовать, и они разошлось по коллекциям (в каталоге Кардакова они не являются уникальными и даже редкими). Естественно, что информация о существовании таковых должна была довольно быстро разойтись по всем бонистам (в те годы коллекционеры делились между собой о приобретениях в свою коллекцию со всеми знакомыми). Об этих бонах должны были заговорить и написать в печатных изданиях для коллекционеров то ли как о не известных ранее бонах, то ли о новых ФК и естественно попасть в каталоги. До 1957г. нигде я о них в печати ни в других каталогах ничего не встречал. Но как тогда они попали к Кардакову? Причем без записи, что они без печати и без пометки, что это «FK». От «фонаря», включить их в каталог он вряд ли мог (да, у него ошибок много, но вставлять в каталог свою такую фантазию?). Можно предположить, что информации о них не было ранее потому, что появились они у коллекционеров с началом репрессий, когда коллекционеры общение между собой ограничили до минимума. А заговорили о них, скажем после 53года.
В этом случае фальсификатор за гроши уже рисковал, как минимум свободой, реализуя их в те смутные годы репрессий, потому что сдали бы его органам без зазрения совести.
Может у кого-то есть другие мысли?
