Правление короля Оттона I (1833—1862)
В 1832 году союзные державы предложили на греческий престол кандидатуру 17-летнего баварского принца Оттона. Его отцу, Людвигу I (Баварскому), было предложено назначить трёх регентов. Вместе с тем державы вновь расширили границы Греции, предоставив ей Акарнанию и проведя пограничную черту между заливами Воло и Арто; Фессалия, Эпир, Самос, Кандия, населённые греками, оставлены под властью Турции. За уступку Акарнании Греция должна была уплатить Турции единовременно 40 млн пиастров (= 14,92 млн драхм). Благодаря гарантии держав Греции удалось заключить заем на сумму 63924559 драхм (драхма тогда была несколько меньше франка), из которой, впрочем, в греческое казначейство поступило меньше половины. Впоследствии большую часть этого займа выплатили державы-поручительницы.
8 августа 1832 года народное собрание (в Навплии) единогласно выбрало королем предложенного кандидата.
30 января 1833 года Оттон с тремя регентами-баварцами и вспомогательным баварским отрядом в 3500 человек высадился в Навплии. Одним из первых дел нового правительства была окончательная отмена местного самоуправления: димогеронты обратились в назначаемых чиновников. Столица королевства была перенесена из Навплии в Афины, по соображениям более историческим, чем политическим. Суровые меры против печати продолжались, хотя налагались в судебном порядке; чтобы добиться нужных приговоров, правительство смещало судей и назначало новых, иногда перед самым процессом. Один из регентов, профессор фон Маурер (Georg Ludwig von Maurer), протестовал против подобных мер, но был заменен другим. Всего больше правительство обращало внимание на организацию армии и на восстановление внутреннего спокойствия; постоянно посылались войска для уничтожения разбойничьих банд, но на место уничтоженных появлялись новые. Тяжёлые и плохо распределенные налоги разоряли целые округа и обращали жителей из мирных крестьян в клефтов. Общее недовольство выражалось также длинным рядом заговоров, направленных к низвержению регентства. В 1834 году за участие в таком заговоре Теодор Колокотрони был приговорен к 20-летнему тюремному заключению, но скоро помилован.
1 июля 1835 года в управление вступил сам Оттон. Власть осталась в руках одного из регентов, графа Иосифа Людвига Армансперга, назначенного первым министром. Народное собрание по-прежнему не созывалось вопреки обязательствам, данным баварским правительством. Министры, однако, беспрестанно менялись, даже и тогда, когда (декабрь 1837) король, уступая давлению общественного мнения, исключил баварцев и вообще иностранцев из состава кабинета. Объяснялось это ожесточенною борьбою трёх партий: английской, французской и русской. Роль национальной (демократической) партии, протестовавшей против централизма и бюрократии, долго была совершенно ничтожна. Только в 1843 году при сильной поддержке прорусской партии она произвела вооружённое восстание. Испуганный король уступил, не доводя до кровопролития. Было сформировано министерство Метаксы (сторонника русской партии) и созвано народное собрание, занявшееся выработкой конституции. В марте 1844 года она вступила в действие. Оставляя исполнительную власть за королем, она делила законодательную между ним и парламентом и делала министров ответственными перед последним; она признавала равенство перед законом, личную свободу, свободу совести и печати, несменяемость судей, бесплатность низшего и высшего образования и отменяла конфискацию. Парламент в то время состоял из двух палат: палаты депутатов и сената. Право голоса для выбора депутатов обусловливалось имущественным цензом; члены сената назначались королем. Следующие 20 лет представляют ряд систематических нарушений конституции, причём исполнительная власть находила поддержку не только в сенате, но и в палате депутатов, выражавшей в силу избирательного закона интересы зажиточных классов и выбираемой всегда под сильным полицейским давлением. Политика государства по-прежнему отражала на себе победу при дворе той или иной из иностранных партий. Русская партия, имевшая целью принудить короля к отречению, потеряла все плоды переворота, когда его результатом явилась конституция. Немедленно после её принятия кабинет Андреаса Метаксы должен был выйти в отставку, и его место занял (1844) кабинет Александра Маврокордато, сторонника Англии, скоро уступивший место Иоану Колетти (французской партии). Недовольное этим британское правительство обратилось к Греции с нотой, указывавшей на усиление в ней разбойничества, отсутствие безопасности, излишне снисходительное отношение к вождям банд. Колетти возражал в резкой форме; тогда Англия потребовала уплаты процентов по гарантированной ею части долга 1832 года. Требование это было совершенно неисполнимо. Правда, бюджеты сводились в это время без дефицитов, но только потому, что Греция ничего не платила по заграничным долгам. Податные тягости были таковы, что не допускали дальнейшего возвышения. Это объяснялось крупными издержками на войско и флот, зависевшими, в свою очередь, не столько от международного положения Греции, сколько от той роли, какую играла военная (или русская) партия. Министерство просило Англию об отсрочке; оно обещало начать уплату процентов с 1848 года, и то не сразу, а постепенно. Сообразно с этим оно проектировало новую систему налогов, которая, однако, не была принята палатой; Англия, с своей стороны, отвергла предложение Колетти (между тем умершего). Февральская революция 1848 ослабила силу французской партии. Начался длинный ряд министерских кризисов; но министерства, даже состоявшие из бывших сторонников английской партии, не обнаруживали уступчивости требованиям Англии. «Случай с Пачифико» ещё более обострил отношения обеих держав (см. Правление королевы Виктории). Греция исполнила, наконец, требование Пальмерстона о вознаграждении Пачифико; но Англия зато уступила относительно уплаты процентов. В это же время был покончен и затянувшийся церковный конфликт.
В 1834 году греческое правительство объявило церковь в Элладе не зависящею от константинопольского патриарха, власть над нею была передана синоду, учреждённому в Афинах. Русская партия признавала эту меру незаконной и схизматической: но, несмотря на её ожесточенную оппозицию в народном собрании, конституция 1844 года санкционировала её. Вселенский Патриарх Анфим IV признал её, с некоторыми ограничениями, лишь в 1850 году. В 1852 году на обсуждение парламента был предложен законопроект об организации синода. Основным его положением было подчинение синода верховной власти короля, вследствие чего православная церковь должна была подчиниться католику. Этим противоречием, неизбежно вытекавшим из положения дел, воспользовалась русская партия, недовольная уступчивостью патриарха. По всей стране началась усиленная агитация, последствием которой было изменение законопроекта, коснувшееся, впрочем, больше формы, чем существа дела. О верховной власти короля над церковью в законе не говорится, но de facto эта власть чрезвычайно велика: король назначает в синод своего комиссара, который присутствует в его заседаниях и без подписи которого постановления синода недействительны. Состав синода также зависит от короля, так как высшие духовные должности замещаются королем из тройного списка кандидатов, представляемого синодом. Епископы получают жалованье от государства; низшее духовенство государством не оплачивается, а должно существовать на требы. Король, женившийся в 1836 году на Амалии, принцессе Ольденбургской (Amalie von Griechenland), не имел детей. Наследником его, за отказом брата его Луитпольда переменить религию, был признан младший его брат, принц Адальберт, который сохранил за собою право перейти в православие лишь при вступлении на греческий престол (по Конституции 1844 года неправославным мог быть только первый избранный король).
Дипломатические отношения Греции с Турцией были восстановлены ещё в 1834 году, но особенно дружественными они не были. Идея панэллинизма была очень сильна в стране, насильственно разорванной на несколько частей, а потому отношения с Турцией нередко обострялись. В 1853 году, когда началась русско-турецкая война, в Греции господствовала уверенность, что настал последний час Турции; появилась надежда на территориальное расширение Греции. В Фессалию, Эпир и Македонию двинулись толпы добровольцев, организовать восстание. На свои дипломатические представления Порта получила крайне уклончивый ответ, который привел к разрыву дипломатических сношений. Греция стала готовиться к войне, но на защиту Порты выступили Франция и Англия; когда энергическая их нота не произвела впечатления, в Пирее появился их флот, а на греческую почву высадились их войска (май 1854). Ввиду этого король должен был дать обязательство сохранять строжайший нейтралитет. Внутреннее положение Греции после Восточной войны было очень печально. Ещё в 1852 году сильный неурожай винограда подорвал благосостояние сельского населения; в 1853 году случилось землетрясение, в следующем — свирепствовала холера. Целые округа обнищали, увеличилось разбойничество, упала торговля; крайне затруднительным сделалось положение финансов. Во время обсуждения греческого вопроса на парижском конгрессе Франция и Англия заявили о согласии очистить Грецию от своих войск и флота лишь на условии, что греческое правительство гарантирует приведение страны в более нормальное положение. Этого требования правительство исполнить не могло, и потому иностранные войска оставались в Греции до 1857 года Комиссия из представителей 3 держав, изучив состояние греческих финансов, нашла, что Греция может выплачивать по 900 000 драхм ежегодно для погашения гарантированного долга (о процентах уже не было и речи). Правительство согласилось с этим, но только через два года сделало первый взнос и затем снова на несколько лет прекратило платежи.
Сильное влияние на судьбу Греции в это время обнаружили события на Ионийских островах. Эти острова, в прежнее время объект борьбы между Венецианской республикой и Турцией, были завоеваны генералом Бонапарте, потом объявлены самостоятельной республикой. На венском конгрессе решено было признать над ними протекторат Англии; они остались республикой, президентом которой был de facto лорд-комиссар, посылаемый Англией, в его руках находились военные силы республики. В международных сношениях острова также составляли часть Англии. Единство национальное, общность торговых и политических интересов неизбежно поддерживали на о-вах стремление присоединиться к Греции, и это стремление находило отклик в самой Греции. В 1848 году оно выразилось даже в вооружённом восстании, которое, однако, легко было подавлено. Умеренно-либеральные реформы, предпринятые Англией, не примирили население с её господством, хотя во время Крымской войны Англия признала за островами право на нейтралитет и соответственно с этим действовала даже тогда, когда захватывала ионийские суда с военной контрабандой. После войны в самой Англии возникло сильное течение за отдачу о-вов Г. Сам лорд-комиссар в 1857 году предлагал английскому кабинету эту меру, настаивая лишь на удержании за Англией Корфу и Наксоса как колоний и военных пунктов. Ответом со стороны правительства послужила посылка Гладстона в качестве чрезвычайного лорда-комиссара для исследования положения о-вов. Гладстон выразил полнейшее сочувствие стремлению ионийских греков и взялся передать английской королеве резолюцию, единогласно вотированную ионийским парламентом (27 янв. 1859 года), что «единственное и единодушное желание ионийского народа состояло и состоит в соединения с Греческим королевством». Английское правительство, однако, ответило отказом. Парламент о-вов отказался, в виде протеста, обсуждать предложенную ему реформу внутреннего управления, за что и был распущен лордом-комиссаром. Новые выборы дали тот же состав палаты, и конфликт возобновился. 23 мая 1862 года парламент обратился к Англии и державам с заявлением о «непременном желании народа быть присоединенным к свободной Греции». Всё это глубоко волновало население Греции, негодовавшее на своё правительство за его неспособность разрешить ионийский вопрос.
Экономическое и финансовое расстройство страны, уменьшение безопасности личности и собственности (от усиления разбоев), систематическое нарушение конституции, бессилие осуществить национальную мечту народа — все это, вместе взятое, не могло создать популярности королю, которому к тому же не прощали его иностранное происхождение. Недовольство выразилось в покушении студента Аристида Друзио на жизнь королевы Греции, Амалии, произошедшем 18 сентября 1861 года, когда королева выполняла роль регентши. Следует отметить, что Амалия была красивой, энергичной, властной и деспотичной женщиной, оказывававшей сильное влияние на короля и всю греческую политику, многие возлагали ответственность за направление греческой политики на неё даже в большей степени, чем на самого короля. Военный заговор, открытый в июне 1861 года, имел разветвления по всей Греции; обнаружен был и целый ряд менее важных заговоров. Эти события произвели впечатление на короля. Он не пытался подавить заговоры строгостью — напротив, легко миловал и охотно смягчал наказания виновным; самому Друзио смертная казнь была заменена пожизненным заключением в крепость. В январе 1862 года король поручил составление кабинета адмиралу Канарису; но когда тот представил ему свою программу, сводившуюся к реформе избирательного закона, к военной реформе (образованию национальной гвардии), к действительной, а не фиктивной свободе печати, к строгому исполнению конституции, то король испугался и поставил во главе министерства Миаулиса (1 февраля). Как бы ответом на это было восстание (13 февраля) гарнизона в Навплии. Мятежники образовали временное правительство, но после двухмесячной борьбы правительство принудило гарнизон к сдаче. Бунт повел к падению министерства; новое министерство обещало строгое исполнение конституции, но в действительности было готово только на энергичную внешнюю политику. Революционное брожение не улеглось. 19 октября, когда король с королевой совершал поездку по Морее, вспыхнуло восстание в Войнице (в Акарнании): на следующий день оно перенеслось через Коринфский залив в Патрас; затем им были охвачены Коринф и Афины. 28 октября в Афинах, где к бунтовавшим войскам присоединилась масса народа, было выбрано временное правительство. Во главе его оказались старые борцы за независимость, Димитрий Булгарис и Константин Канарис, а также Бенизелос Руфо из Патраса. Оно объявило короля Оттона низложенным и декретировало созыв учредительного собрания. На следующий день король с королевой явились в Пирейской гавани; но временное правительство было уже повсюду признано. Поэтому король удалился на Саламин; туда к нему явились иностранные посланники и убедили не начинать безнадёжной борьбы.
24 октября 1862 года Оттон отрёкся от престола. В самой Греции многими была выдвинута кандидатура принца Альфреда, второго сына королевы Виктории. Россия предложила кандидатуру 19-ти летнего герцога Николая Лейхтенбергского, сына Максимилиана Лейхтенбергского, внука Николая I). Временное правительство постановило решить вопрос плебисцитом. Голосование, происходившее 5-12 декабря, дало подавляющее большинство (230 016 голосов) за принца Альфреда; остальные 10 685 голосов разбились между герцогом Лейхтенбергским (2400), «православным королём», русским царём, просто «королём», республикой и т. д. Пока шло голосование, Англия, Франция и Россия решили не нарушать постановлений 1827 и 1830 годов, по которым греческим королем не может быть член династий, царствующих в державах-покровительницах. Этим устранялись кандидатуры и принца Альфреда, и герцога Лейхтенбергского. 24 декабря английский посланник объявил временному правительству, что если Греция выберет себе короля, против которого Англия не будет иметь серьёзных возражений, то она готова уступить Греции Ионийские острова. Затем Англия предложила Фердинанда, короля португальского, и герцога Саксен-Кобургского, но они оба отказались от предложенной им короны. Тогда возникла мысль о кандидатуре Георга, второго сына Христиана, принца Гольштейн-Глюксбургского (впоследствии короля датского). Слабое сопротивление России, вызванное между прочим родством принца Георга с английским королевским домом (его сестра — принцесса Уэльская), продолжалось недолго. Образовавшееся после ожесточенной выборной борьбы учредительное собрание, утвердив низложение баварской династии, с радостью и единогласно выбрало (30 марта 1863 года) королем принца датского. 13 июля державы-покровительницы трактатом, подписанным ими и Данией, признали корону Греции принадлежащей наследственно королю Георгу I. 31 октября 1863 года молодой король в народном собрании принёс присягу на верность Конституции.