РАСПАД ДЕНЕЖНОЙ СИСТЕМЫ И УНИФИКАЦИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ
…
Туркестанская денежная реформа относится еще к 1923 г. Гражданская война отрезала Туркестан от государственного центра. Уже в 1918 и 1919 гг. декретами СНК РСФСР туркестанскому отделению Народного (бывшего Государственного) банка несколько раз предоставлялось право выпуска временных кредитных билетов. Сперва на сумму в 200 млн рублей (3 сентября 1918 г.), затем дополнительно на сумму в 300 млн рублей (17 сентября 1918 г.), затем всего на сумму до 2 млрд рублей (16 апреля 1919 г.). Первоначально это был местный выпуск денег общегосударственного значения. Первый из упомянутых декретов требовал, чтобы в тексте билетов Туркестанского края было оговорено, что они выпущены по постановлению СНК РСФСР, и указывал, что "билеты сии выпускаются в обращение ташкентскими и прочими учреждениями Народного банка в Туркестане в том же порядке, как и кредитные билеты общегосударственного образца, т. е. по банковым операциям и по государственным расходам, в пределах, разрешенных Совнаркомом РСФСР кредитов". Однако несмотря на эту преемственную связь туркестанского временного кредитного билета с прежним русским рублем, денежное обращение Туркестана постепенно отрывалось от общероссийского: при двух эмиссиях и разрыве хозяйственных связей этот процесс был неотвратим. Поэтому последний из упомянутых декретов установил уже определенный район для обращения кредитных билетов Туркестана, а именно области: Закаспийскую, Самаркандскую, Семиреченскую и, кроме, того, Хиву и Бухару. Народный банк РСФСР должен был обменивать туркестанские кредитные билеты на общероссийские и вне этого района, но на практике это встречало затруднения и лишь слабо проводилось в жизнь.
Деньги Туркестана оторвались от общероссийской денежной системы, и судьба их оказалась худшей, чем судьба общероссийского денежного знака. Положение не изменилось с образованием Туркестанской Советской Социалистической Республики. Доклад о денежной реформе, представленный в начале 1921 г. Народным комиссариатом финансов ТССР, констатировал, что "катастрофическое положение Туркестанской республики в отношении финансовом выяснилось уже в середине 1920 г. Колоссальный рост туркестанского бюджета; неимоверно быстрое падение покупательной силы рубля, во много раз обгонявшее соответствующие цифры РСФСР, совершенно ясно указывали на то, что Туркестан в области своих финансов быстро приближается к катастрофе". (Доклад С. Измайлова "О произведенной в Туркестанской республике денежной реформе — деноминации"). Действительно, туркестанская эмиссия составляла на 1 января 1919 г. 942 млн, на 1 января 1920 г. — 6439 млн и на 1 января 1921 г.— 95 000 млн. Это было увеличение за два года в сто раз. За то же время общероссийская эмиссия возросла менее чем в 20 раз. В связи с этим и обесценение туркестанских денег значительно превышало общероссийскую норму.
Иметь валюту, обесценивающуюся еще быстрее, чем общероссийская, было для Туркестанской республики крайне неудобно, и туркестанское правительство само видело выход из положения в унификации денежного обращения. Правительство Федерации после некоторых колебаний пошло на унификацию, которую решено было произвести путем замены туркестанских кредитных рублей знаками РСФСР образца 1919 г. В связи с этим прежде всего встал вопрос о том, из какого расчета производить обмен туркестанских временных кредитных билетов на общероссийские.
Доклад туркестанского Наркомфина описывает разрешение этого вопроса следующим образом: "Рынки сопредельных с ТССР стран имеют для последней в области экономической огромное, определяющее значение, в особенности рынки Бухарской и Хорезмской республик. На этих же рынках курс на туркестанские деньги, сравнительно с общефедеративными деньгами образца 1917 г. ("керенки"), в течение продолжительного времени установился довольно прочно — с незначительными уклонениями в ту или иную сторону, — в размере 10:1. Такая высокая сравнительно расценка "керенок" объяснялась двумя причинами: 1) тем, что "керенки" были деньгами не "советскими" и 2) тем, что они были общефедеративными, ибо в тот момент, когда после ликвидации дутовской "пробки", с Бухарой возобновились сношения, "керенки" были единственными общефедеративными знаками, выпускавшимися на бухарский рынок. Не забывая первой из указанных причин, нельзя было не считаться и со второй, т. е. с тем фактом, что "керенки" расценивались выше именно потому, что они были знаками общефедеративными. А из этого надо было вывести, что знаки образца 1919 г., будучи такими же общефедеративными знаками, как и "керенки", дают возможность приравнять их друг к другу. По отношению же к временным кредитным билетам Туркестанского края это означало, что таковые должны расцениваться сравнительно с знаками образца
1919 г. как 10:1. Исходя из того что рынки Бухары и Хорезмы в столь сильной степени влияют на Туркестан, Народный комиссариат финансов пришел к выводу, что прежде, чем осуществить деноминацию в ТССР, необходимо ввести знаки образца 1919 г. по указанному выше курсу на рынках Бухарской и Хорезмской республик. Победоносная революция в Бухаре, завершившаяся изгнанием эмира, облегчила решение этой задачи, и на основании достигнутого между Наркомфином ТССР и Бухарским революционным комитетом соглашения в ноябре г. знак образца 1919 г. введен в качестве государственной валюты Бухарской республики и приравнен по своей стоимости к "керенкам"; таким образом, на него по отношению к временным кредитным билетам Туркестанского края был установлен курс 10:1. В этом же месяце то же мероприятие было декретировано в Хорезмской республике".
Бухарская и Хорезмская республики тем охотнее могли пойти на эти меры, что они получили крупные суммы общероссийских денежных знаков. Введение денежного знака образца 1919 г. на рынках этих республик, т. е. возможность закупать в Бухаре и Хорезме товары на общефедеративные деньги, имело ближайшим последствием повышение их курса в Туркестане. В начале 1920 г. денежные знаки образца 1918 и 1919 гг. расценивались в 1,6 — 2 раза дороже временных кредитных билетов Туркестанского края; в конце 1920 г. их курс поднимался в Ташкенте до 5 — 6, а в Самарканде и Полторацке даже до 8—9.
Туркестанское правительство взяло курс, еще менее выгодный для временных кредитных билетов (курс Бухары и Хорезмы) и установило соотношение 1:10. На этом основании и был произведен обмен на советские денежные знаки образца 1919 г. В соответствии с общим направлением экономической политики этого времени постановлено было обменивать в одни руки не более 3 млн рублей временных кредитных билетов Туркестанского края, исходя из стоимости по ценам вольного рынка среднего крестьянского инвентаря. А во избежание возможных способов обхода этого постановления было дополнительно установлено, что предъявлять деньги к обмену могут только граждане, начиная с 16-летнего возраста.
Необходимо отметить один любопытный элемент этой реформы. Задача заключалась в том, чтобы объединить денежное обращение Туркестанской республики и РСФСР. Собственно говоря, для этого надлежало установить определенное соотношение между туркестанской и российской денежными единицами и приступить к обмену, не делая различия между разными образцами денежных знаков, имевших хождение в РСФСР. Но это оказалось практически невозможным. Положение о реформе гласило, что обмен производится только на знаки образца 1919 г., и выходило, таким образом, будто знаки других образцов не имеют хождения на территории ТССР. Это вызывалось тем, что ранее выпущенные деньги РСФСР в количестве 3 млрд еще до деноминации были получены в Туркестане и были выданы здесь по курсу туркестанских кредитных билетов. Нельзя было поэтому декретировать обмен в общей форме. Нельзя было вместе с тем и постановить, что деньги других образцов не имеют хождения в Туркестане, ибо в таком случае основная задача объединения денежных систем осталась бы недостигнутой. Выход найден был в том, что декретировался только обмен на знаки образца 1919 г., но молчаливо признавалось и хождение знаков других образцов по их нарицательной стоимости, т. е. на таких же основаниях, как и в РСФСР. Таким образом, путем умолчания об этом скользком пункте достигнуто было фактически полное объединение денежного обращения. Само собой разумеется, что такое упрощенное разрешение вопроса возможно было только в условиях совершенно расшатанного и неупорядоченного денежного обращения, при котором не приходилось считаться с "мелочами". С ними в то время не особенно и считались.
Реформа основана была на очень простом принципе и после разрешения некоторых затруднений, касавшихся выдачи заработной платы, текущих счетов и т. п., реформа была проведена.
Распространение союзной системы денежного обращения на сопредельные с Туркестаном страны — Бухару и Хорезму (Хиву) — произошло значительно позднее, а именно лишь в начале 1923 г. Положение здесь было следующее *:
Бухарское ханство имело в довоенное время параллельное обращен ние, основанное на двух металлах,— на золоте и серебре. Золотые вы-
1 Сведения о Бухаре взяты частично из "дел" Народного комиссариата финансов, частично же сообщены мне М. П. Демидовым, который изучал вопрос на месте и ие-' пользовал материалы проф. Ю. Пославского и К. 3. Сечкина.
сокопробные монеты — тилли и серебряные монеты — теньги не связаны были твердым курсом, и отношение между ними колебалось. Оборот обслуживался главным образом серебряной теньгой. В начале 20 столетия российское правительство стало принимать меры к тому, чтобы стабилизовать курс теньги в отношении к русскому кредитному рублю, и фактически курс фиксирован был на уровне 1 теньга=0,15 рубля, т. е. теньга приравнена была нашему пятиалтынному. Русская пятнадцатикопеечная монета вошла в бухарский денежный оборот, и к моменту начала войны русская билонная монета составляла довольно значительную часть денежной массы, обращавшейся в Бухаре.
При Временном правительстве в денежное обращение Бухары наряду с кредитными билетами проникают новые выпущенные им денежные знаки. Вслед за Октябрьской революцией эмир бухарский приступает к выпуску собственных бухарских денег, выраженных в теньгах, но по-прежнему приравниваемых по своей платежной силе к рублям. Размеры этой эмиссии не могут быть установлены из-за отсутствия архивных материалов.
В 1920 г. в Бухаре произошла революция и провозглашена была народная республика. Новое правительство в свою очередь стало эмитировать свои бумажные деньги. Вместе с тем оно допустило к обращению советские денежные знаки образца 1919 г., приравняв их к "керенкам", получившим раньше в стране большое распространение. Население приняло новые знаки и признало установленный для них курс. Однако последний продержался недолго. В Бухару проникли иностранные товары и началась их скупка для перепродажи на рынок РСФСР. Специальные скупщики собирали знаки образца 1919 г. в России и отправляли их в Бухару для закупки чая, мануфактуры и других товаров, которые ввозились затем в Россию. Курс керенок отделился от курса советских знаков образца 1919 г., и последний упал.
Долгое время бухарские бумажные деньги стояли в курсе выше советских денежных знаков. Такое положение поддерживалось в 1922 г. тем, что Бухаре предоставлялись деньги правительством РСФСР на закупку на российских рынках товаров. Однако к концу 1922 г. положение изменилось для Бухары к худшему. Кредиты РСФСР были исчерпаны, новых не открывалось. Эмиссия на покрытие бюджетного дефицита практиковалась в широких размерах. Налоговая система не развивалась, и ничто не предвещало оздоровление финансовых условий. Вместе с тем правительство Бухарской республики эмитировало деньги не только на покрытие бюджетного дефицита, но и на образование валютного, преимущественно серебряного фонда. Такая финансовая политика диктовалась в значительной мере желанием использовать самостоятельную эмиссию до ее прекращения.
Результаты неумеренной эмиссии стали обнаруживаться в Бухаре очень остро с конца 1922 г. и тогда же начались осложнения во всех операциях, связанных с денежными расчетами. В конце 1922 г. лаж на общероссийские денежные знаки составлял около 8%, в начале февраля 1923 г. он поднялся уже до 120, в начале марта он достиг 220, а к концу существования бухарской эмиссии он доходил до 500%.
В 1922 г. правительству РСФСР приходилось вести борьбу за хождение советского денежного знака в Бухаре по паритету с бухарским рублем. Но вскоре после того, как эта цель была достигнута, чрезмерное использование бухарской эмиссии создало для российских учреждений и предприятий, работавших в Бухаре, крайне невыгодную обстановку. Железная дорога и почтово-телеграфные учреждения, принимавшие бухарские деньги наравне с совзнаками, стали отказываться от них, когда бухарские деньги начали обесцениваться на рынке быстрее, чем советские рубли. Бухарское правительство искало выхода в том, чтобы бухарским знакам дано было хождение в пределах Туркестана. Но на это невозможно было пойти, ибо это означало бы предоставление Бухаре огромных, ничем не оправдываемых эмиссионных возможностей. Кончилось тем, что железная дорога и почтово-телеграфные учреждения отказались от приема бухарских знаков, и это ускорило их обесценение. Не оставалось иного выхода, кроме прекращения бухарской эмиссии и объединения денежного обращения, и правительство Бухарской Народной Советской Республики на этот выход пошло.
Когда стал обсуждаться вопрос о реформе, то обнаружилось, что проведение ее осложняется чрезвычайной пестротой бухарского денежного обращения, в котором не только оставались металлические и бумажные деньги различного происхождения, но даже и расценка одной и той же бумажной валюты не всюду была одинакова. В районе Аму-Дарьи и в Восточной Бухаре имели хождение серебряная теньга, русская золотая монета (преимущественно пятирублевая) и афганская рупия. Они играли роль платежных средств во внешних сношениях Бухары и доминировали всюду, где сказывалось преобладающее влияние внешней торговли. В других районах, но тоже главным образом лишь в городках, обращались бухарские знаки. Наконец, в полосе железной дороги имели значительное обращение советские знаки. Затруднения при ликвидации бухарской эмиссии и выкупе бухарских знаков на советские и должны были — как указывали представители Бухары — возникнуть или во всяком случае значительно усилиться вследствие того, что лаж на советские знаки в различных частях Бухары являлся крайне неравномерным. Представители Бухарского правительства сообщали на совещании в Народном комиссариате финансов в Москве, что высокий лаж существует, главным образом, в старой Бухаре и в полосе близ железной дороги, что он понижается по мере удаления в глубь страны и что в наиболее далеких вилайетах декхане (крестьяне) принимают советский рубль по паритету с бухарским рублем.
Не лучше обстояло дело и в Хорезме.
В Хорезме 1 до начала 20 столетия денежное обращение целиком состояло из металлических монет, золотых, серебряных и медных. Золотой монетой была "тилля", которая чеканилась свободно ханским монетным двором, но за довольно высокую и притом колеблющуюся плату. Она существовала в двух видах — ординарном и двойном, причем монета двойная по содержанию золота называлась "пухта тилля". Серебряной монетой была "теньга", металлическое содержание которой
1 Данные о состоянии денежного обращения в Хорезме до объединения ее денежной
системы и советской в 1923 г. приведены на основании материалов, собранных в
интересной, неопубликованной еще работе П. П. Гаврилина о денежном обращении
Хорезмы.
значительно понизилось от первой половины 19 столетия к концу его. Твердого соотношения между золотой и серебряной монетами установлено не было. Как и в Бухаре, существовавший порядок можно характеризовать как систему параллельного обращения. Серебряная монета чеканилась свободно, но с задержками за сравнительно высокую плату, так же, как и золотая. Она преобладала в денежном обращении, но, по-видимому, нельзя сказать, чтобы основной денежной единицей была именно серебряная теньга, ибо многие расчеты велись в тиллях. Медная монета ходила под разными наименованиями (пуль, сом, фулус), причем к концу XIX века установился счет, согласно которому 32 пули приравнивались теньге. Наряду с деньгами Хорезмы в обороте были также российские кредитные рубли и русские серебряные монеты.
С проведением в России денежной реформы в конце XIX века и с внедрением в самой России в оборот значительных сумм золотой монеты последняя появляется и в денежном обращении Хорезмы, причем кредитные рубли почти исчезают из него. Но нахлынувшая волна вскоре спадает. Зато усиливается значение в денежном обращении ханства российской разменной серебряной монеты. Здесь совершается в начале 20 столетия тот же процесс, который имел место в Бухаре: устанавливается твердое отношение между хивинской теньгой и российской валютой, т. е. местная система смыкается с российской, сохраняя в обращении наряду с российскими деньгами и свои собственные монеты. Это сращение произошло на основе приравнения теньги =1/5 рубля золотом или кредитными билетами, т. е. двадцати копейкам. Таким образом, здесь, как и в Бухаре, в начале 20 столетия фактически установилась золотая валюта, представленная в обращении почти полноценным серебром местного чекана и билонным серебром российского происхождения.
В продолжение войны до февральской революции существенных изменений в составе денежного обращения Хорезмы, насколько нам известно, не произошло: серебро — особенно теньга — осталось доминирующим платежным средством; наряду с ним имели хождение русские кредитные рубли. В 1917 г. к ним присоединились так называемые керенки. В 1919 г. ханство начало выпускать новые медные монеты, а также шелковые и бумажные деньги, и эти выпуски продолжались в 1920 и в 1921 гг., причем достоинство денежных знаков, отчеканенных из меди и напечатанных на шелку, становилось все более крупным. В 1919 г. медные деньги выпущены были достоинством от 10 копеек до 3 рублей (от 1/2 теньги до 15 тенег), в 1920 г.— в 20 и 25 рублей; в 1920 г.— в 100 рублей и 500 рублей. Шелковые деньги эмитированы были в 1919 г. достоинством от 40 рублей до 250 рублей; в 1920 г.— до 1000 рублей и в 1921 г. до 2000 рублей. Вместе с тем в обращение проникли в 1920 г. бухарские деньги, туркестанские боны и советские знаки образца 1919 г.
Революция, вспыхнувшая в 1920 г. поставила во главе государства новую, республиканскую власть, которая выпускала свои деньги, сперва медные, шелковые и бумажные, подобно ханскому правительству, затем, начиная с 1922 г., одни только бумажные. Содержание меди в монетах было уменьшено, бумажные знаки эмитировались в возраставшем количестве, ибо финансовое положение было крайне тяжелым и финансовое управление до последней степени примитивным. На рубеже 1923 г. почти никаких доходных источников, кроме эмиссии бумажных денег, у хорезмского правительства не существовало. Когда Бухара пошла на унификацию денежного обращения, у Хорезмы не было иного исхода, как последовать ее примеру.
Вопрос об унификации был разрешен в положительном смысле в отношении обеих республик на экономической конференции среднеазиатских республик в марте 1923 г. и на совещании в Народном комиссариате финансов в Москве. Постановлено было, что местные эмиссии прекращаются с мая 1923 г. и что происходит обмен местных денежных знаков на общефедеративные из предоставляемого для этой цели центральным правительством фонда. Первоначально имелось в виду, в целях безболезненного проведения реформы, произвести обмен в Бухаре по двум различным курсам, установленным для более близкого к железной дороге и для более отдаленного района. Таким способом предполагалось приблизить обменный курс к действительному курсу в разных частях Бухары. Практическое осуществление реформы показало, что проведение границы между обоими районами встречает слишком большие затруднения. В таком виде реформа и была проведена. Курс для обмена установлен был 1:3 для Бухары и 1:1 для Хорезмы. Начиная с мая, бюджетные дефициты обеих республик стали покрываться из средств федерации, причем на республики возложено было обязательство приступить к налаживанию налоговой системы и к упорядочению финансовой отчетности. К осени 1923 г. выкуп местных денег был закончен, причем в Бухаре на обмен было израсходовано в переводе на червонные рубли 1122 тыс. рублей (по данным неопубликованного доклада проф. Ю. Пославского). Относительно расхода на обменную операцию в Хорезме у нас нет сведений, но он был, несомненно, еще значительно меньше. Нельзя сказать, чтобы обменная операция проходила удовлетворительно. М. П. Демидов говорит в использованной мною записке, что "население, несмотря на широкую информацию, чрезвычайно недоверчиво отнеслось к обмену, а так как кассы не во всех районах открылись одновременно, то в некоторых местностях распространились слухи о нуллификации бухарских денежных знаков. Несмотря на существование, например, обменных касс в Кагане, в сельских местностях за 6 — 7 верст население покупало совзнаки по курсу 4:1, а в Керминэ 6:1, в районе Шихрязаба 9:1". Но бухарская валюта была умирающей, и население привыкло уже в 1923 г. не видеть в бумажных деньгах чего-либо особенно ценного. Вероятно, поэтому все эти неурядицы не сопровождались протестом и какими-либо осложнениями. Однако они вызвали усиленный спрос на золото, которое и без того всегда ценилось здесь, на окраине, выше, чем в центральной России.
Формально унификация была проведена в 1923 г. Но фактически серебряная теньга после описанной реформы еще долго сохраняла хождение в Бухаре. Ее обращение настолько укоренилось, что и финансовые учреждения не могли не считаться с этим фактом. В 1925 г. (после политических преобразований в Средней Азии и образования новых республик на месте старых), Узбекский народный комиссариат финансов с разрешения центрального правительства принимал еще теньгу в уплату налогов. И теперь металлическая монета, старая российская и иностранная (персидская, афганская) не утратила вполне своего значения в некоторых районах Средней Азии.
http://www.bonistikaweb.ru/KNIGI/Yrovski-raspad.htm
